Эта скромная книжечка карманного формата, выпущенная в Перми в 1925 году, разделила участь многих изданий, оказавшихся в 30-е и более поздние годы запрещенными. А и вся-то «вредность» 64-страничной брошюрки заключалась в том, что в приведенных в ней списках литературы значились произведения Н.Бухарина, Г.Зиновьева, Л.Троцкого, X.Раковского… Правда, с такими, например, рекомендациями авторов: «Хорошая книжка Бухарина окажет услугу в выявлении роли рабкора как общественника…»
Авторами брошюры «Беседы в кружке рабочих корреспондентов» были молодые тогда журналисты Б.Назаровский и А.Плеско. В 20-х годах первый работал ответственным секретарем, второй — заместителем редактора окружной газеты «Звезда». И книжечка их вышла в свет как издание газеты «Звезда», а напечатана была (тиражом 2 000 экземпляров) во 2-й типографии «Пермполиграф». Кстати сказать, исполнение этой миниатюрной работы (85X127 мм) — разнообразие шрифтов и верстки — воспринимается сейчас как прямое свидетельство довольно высокой культуры пермских полиграфистов того времени.
Книжка состоит из четырех разделов: «Предисловие», «Программа бесед», «Методические указания» и «Список литературы». Посмотрите, как начинается «Предисловие». Мне, знавшей Бориса Никандровича Назаровского, так и чудится, что это писал именно он — умевший с первых же слов расположить человека к тому, о чем собирается рассказывать: «Около 24 лет тому назад, тогда, когда газета не была распространена так, как теперь, когда она девала значительно меньшую работу, нежели теперь, когда влияние печати было несравненно меньше теперешнего — уже тогда (май 1901 года) Владимир Ильич в своей статье «С чего начать» дал непревзойденное определение колоссальной роли и значения газеты».
Вдумаемся дальше в смысл брошюры.
Ленин поставил газету в центр создания партии. Он знал, что на революционной волне «при помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация.., приучающая своих членов внимательно следить за политическими событиями, оценивать их влияние на разные слои населения, вырабатывать целесообразные способы воздействия на эти события со стороны революционной партии».
В советское время авторы брошюры видят газету как центр рабкоровского, то есть общественного движения: «… наши редакции должны выполнять и выполняют две работы: составление газеты и ведение политической работы среди рабкоров, работы, направленной к организаций этих рабкоров, к поднятию их культурного, политического уровня, к приближению их к партии, к авангарду рабочего класса».
«Если раньше, в 1920—21 гг. рабкоры были у нас одиночками, то теперь,— свидетельствуют авторы в 1925 году,— рабкоровское движение стало массовым».
Отвлечемся немного и посмотрим, как описывали это же явление С.Гинц и Б.Назаровский в другой книге — «Аркадий Гайдар на Урале» (Перм. кн. изд-во, 1968): «К рабочему классу мы («редакционные ребята», как они себя называли — Л. М.) относились с трепетным даже уважением. Авторитет рабочего, особенно мотовилихинского, был для нас бесспорен. Рабкоры, среди которых большинство в то время составляли пожилые люди, чувствовали это, относились к нам с доверием и, смеем сказать, даже с отеческой любовью.
С рабкорами велась очень энергичная работа: занятия в кружках на заводах, занятия при редакции, в клубе рабкоров, городские и окружные совещания, смотры стенных газет. Выпускались значительным тиражом «Письма рабкорам» — «Инструктивный материал для рабкоров «Звезды», селькоров «Страды» и редколлегий стенгазет». Вышли две книжки: «Рабкор — газете» и «Беседы в кружке рабкоров». Корреспонденты появились всюду: в учреждениях, кооперативных организациях, школах и т. д. Наряду с рабкорами и селькорами — служкоры, кооп-коры, стенкоры, юнкоры, пикоры (пионерские корреспонденты). Не удивляйтесь, были в те годы и крокоры — корреспонденты «Крокодила», и слепкоры —корреспонденты печати для слепых. «Звезде» с помощью «Правды» удалось избежать болезни некоторых мест — оказенивания рабкоровского движения».
И еще в той же книге есть очень важный для наших дней пример: «В окружкоме к нам относились хорошо: за ошибки журили отечески, посмеивались над молодым самомнением и не препятствовали смелым экспериментам с газетой. Секретарями окружкома работали старые большевики-подпольщики — В. И. Нанейшвили, а после него И. П. Румянцев. Румянцев — член Центрального Комитета партии, был сначала секретарем Мотовилихинского райкома. Он поддерживал «Звезду» своими корреспонденциями, причем не стеснялся давать и информацию. Такое отношение партийного работника к газете немало способствовало росту рабкоровского движения в Мотовилихе…» (Выделено мною.— Л. М.)
И снова вернемся к маленькой брошюрке, пролежавшей более полувека в «спецхране». «Во многих местах, в частности нашего Пермского округа,—писали молодые журналисты,— рабкоровские кружки приступают к систематической работе по пополнению знаний… Работа эта проходит кустарно, иногда по разным программам, недостаточно проработанным… За последние два месяца под руководством редакции «Звезда» прошли курсы рабкоров в Мотовилихе и проходят общегородские курсы в Перми. Опыт их также показал, что нужна программа, детально разработанная». Вот за создание такой программы и взялись молодые журналисты. При этом они, по их собственным словам, «ставили перед собой небольшие задачи…
1. Дать рабкору в небольшой срок (10 недель) необходимый механизм знаний для его дальнейшего развития и совершенствования.
2. Дать возможность кружкам рабкоров вне Перми без помощи редакции по тезисам, с детально указанной литературой, с методическими замечаниями начать работу».
Из чего же состоит предложенная программа бесед? Всего в ней десять тем. Вначале идет «Печать капитала», на два занятия рассчитана тема «Пролетарская печать», далее следуют —«Значение рабкора», «Как писать», «Как работать рабкору», «Вопросы производства», «Вопросы общественной работы», «Вопросы быта» и «Стенная газета». Материал в каждой главке выстраивается по одинаковому образцу: «Основные мысли беседы», «Литература к беседе» и «Как проводить беседу». Но своеобразие темы обязательно отражено в особенностях рекомендаций к ней.
Что интересно в этой брошюре для нас, сегодняшних читателей?
Во-первых, информация о каких-либо Деталях местной жизни того времени. Например, читаем: «Если можно достать иностранные газеты (через «Звезду» или другую редакцию достать можно), фотографии наборных, ротационных машин — все это следует во время беседы показывать и этим оживлять беседу». В другом месте из мимоходного замечания узнаем, что в Перми в ту пору кроме «Звезды» выпускалась еще и крестьянская газета «Страда»…
Во-вторых, и это, пожалуй, главное, нам интересно, как понимали партийные журналисты 20-х годов принципы организации и обучения рабкоров. Безусловно, рекомендации брошюры несут на себе отпечаток времени, мышления тех лет, но многое актуально и сейчас, когда процесс демократизации общества возвращает нас к первоистокам. Журналистам 80-х годов многие советы брошюры покажутся, что называется, прописными истинами. Но ведь она рассчитана не на профессионалов. А начинающие всегда одинаковы: они стоят перёд неизвестным.
«Как писать»: «Тема рабкоровской заметки должна иметь общественный интерес и злободневность… Рабкор должен брать за тему… отдельный вопрос» (А ведь и сейчас многие заметки начинающих грешат разбросанностью и многотемьем.— Л. М.). «В заметке,— продолжаем читать,— должен быть изложен не только факт, но и дано правильное освещение этого факта… Факт… должен быть передан точно и полно. Неточность в передаче факта подрывает авторитет рабкоров и газеты».
И далее: «Мало указать на недостаток, надо указать и на причины его и способы устранения». (Вот этой, азбучной, казалось бы, истины не придерживаются довольно часто не только авторы «со стороны», но даже сами журналисты.— Л. М.).
Наверное, в наши «грамотные» времена нужен другой, более высокий уровень обучения тех, кто хочет писать в газету. Хотя и теперь среди тех, кто имеет среднее образование, много беспомощных, не умеющих связать на бумаге и двух слов. Так что советы, предложенные Б. Назаровским и А. Плеско, могли бы еще и пригодиться. «Как работать рабкору» — написано будто для наших дней: «Рабкор не должен ничем выделяться из среды других рабочих. Не надо превращаться в сыщика, чиновника, не надо вмешиваться в работу заводских организаций. (Надо понимать: не лезть с указаниями и командами.— Л. М.). Чутко прислушиваться к настроениям рабочих, быстро откликаться на все вопросы их — основная задача рабкора. Рабкор должен не плестись в хвосте за массой, а вести ее за собой». «Рабкоровская организация действует не приказами и распоряжениями, а исключительно убеждением. Цель рабкоровских кружков — воспитать рабкоров как общественников».
Первостепенными условиями успешной работы рабкоровского кружка называются полная добровольность и самодеятельность, с одной стороны, и квалифицированное и авторитетное руководство, с другой стороны. Но при этом авторы уточняют: «Авторитетное руководство не должно ни в коем случае вести к подавлению мыслей и убеждений отдельных членов кружка, не должно препятствовать свободному обмену мнениями».
И к написанной ими программе авторы просят отнестись не как к догме, подчеркивая, что она всегда может измениться в зависимости от местных условий.
В брошюре много ссылок на В. И. Ленина, чувствуется и знание его работ, и неподдельное глубокое уважение к нему авторов. Но они предупреждают (напомним, что это было в 1925 году): «Постоянная связь всех бесед с учением Ленина ни в коем случае не должна вырождаться в простые ссылки на авторитет, в.простые чтения выдержек из статей Ленина, без действительного объяснения его учения». Обратим внимание еще на один интересный, как нам кажется, момент в брошюре. В завершающем ее «Списке литературы» одной звездочкой отмечены произведения, которые настоятельно советуется приобрести рабкоровским кружкам, а двумя звездочками—наоборот, те издания, которые приобретать не надо.
Зная одного из авторов, его жизненные принципы, скажу, что здесь проявилось не столько недоверие к читателю, который-де сам не в состоянии разобраться, сколько строгая критичность в отношении к собратьям, выпускающим печатную продукцию. Под двумя звездочками находим, например, «Справочную книжку журналиста на 1924 г.», изданную в Москве Институтом журналистики.
И Назаровского, и надо думать, его друга Плеско, отличали высокая требовательность и ответственность суждений. Свои оценки в виде звездочек они объяснили в примечании таким образом: «Книжное дело у нас поставлено еще так, что продается литература наряду с хорошей и скверная. Если рабкор обратится в книжный магазин, в котором Не особенно много нужной ему в данном случае литературы и среди имеющейся как раз будет не нужная, а подчас и вредная литература, он должен знать, что ему на такие книги тратить деньги совершенно не следует».
Маленькая книжка пролистана. Какие мысли вызывает она? Прежде всего: куда же подевалось у нас широкое рабкоровское движение, которое существовало — а может, держалось на не иссякшем тогда еще энтузиазме — даже в 50-е годы? Газетчики могут обидеться: у нас и сейчас есть рабкоры. Да, есть — единицы, из года в год одни и те же. Относясь с уважением к ним, все же спросим: где массовое движение, зародившееся в 20-х годах, где многочисленные объединения общественников вокруг газет?
И хотя взгляд на десятилетия, отмеченные печатью культа личности и застоя, дает нам ответ на это, возникает новый вопрос: а сейчас-то, когда убыстряется политизация масс, когда жизненной необходимостью становятся различные демократические формы для уже начавшей выплескиваться общественной энергии, разве не нужны сейчас при редакциях объединения активистов? Как первые признаки возрождающегося движения, думаю, , можно рассматривать недавнее образование клуба избирателей при лысьвенской «Искре», оживление читательского интереса к работе местных изданий, рост потенциальных авторов газет и журналов. В связи с этим вспомним еще одну заповедь из «Бесед в кружке рабочих корреспондентов»: «Организация, выросшая при газете, будет жизненна только в постоянной связи с ней».
Таким образом, новому поколению общественных корреспондентов надо будет учиться писать для печати. Понадобятся и новые программы, подобные той, какую создали когда-то пермские журналисты Б. Назаровский и А. Плеско.
Одним словом, книжечку, освобожденную из «спецхрана» и переданную в отдел редких книг областной библиотеки имени М. Горького, надо сохранить. Может быть, снять копии с нее, ведь сейчас она существует лишь в единственном экземпляре, и уж во всяком случае — отреставрировать. Она ценна для нас и как память о выдающемся пермском журналисте Борисе Никандровиче Назаровском, о «редакционных ребятах» двадцатых годов, а еще — как факт истории книгоиздательского дела в Прикамье.
Источник: Позиция (Пермь), 1989, № 15, август, с.22-26.