Как часто приходится слышать слова, особенно от пожилых людей: «Если рассказать о моей жизни, то роман можно написать…». Не знаю, как насчёт романа, но, если отбросить преувеличение, то доля истины в этом утверждении есть: жизнь каждого человека уникальна, тем более, если она приходится на крутые, переломные моменты эпохи. О справедливости этого утверждения свидетельствуют сочинения учащихся пермской школы № 132, собранные в машинописный сборник «Великая Отечественная война в воспоминаниях, документах, фактах (по материалам семейных архивов)». Сборник этот – результат поисковой работы старшеклассников – передал в фонды Музея истории Индустриального района г.Перми Владимир Сергеевич Колбас, краевед, историк, заместитель директора Детско-юношеского центра «Рифей».
Перелистаем несколько страниц этого сборника, прикоснёмся к судьбам людей, опалённых войной.
Вот воспоминания Екатерины Михайловны Сорокиной, записанные её дочерью Людмилой. Десятилетняя Катя жила в Смоленской области в деревне Лужок, которая неоднократно переходила из рук в руки, то к немцам, то к русским. «Мы, — вспоминала она, — сбивали и таскали на себе железные «ежи». Немцы силой принуждали советских людей носить на передовую, проходившую по окраине деревни, колючую проволоку, приказывали копать колхозную картошку для фашистских солдат. И ребятишки, женщины, старики под снарядами, летящими с обеих сторон, работали, боясь расстрела». «Нечего было есть, нечего было носить. Мама рассказывала, — пишет Людмила Сорокина, — что они собирали с полуразложившихся трупов остатки ботинок, выколачивали из них кости, полоскали в реке и носили. Так же и одевались. Питались летом ягодами и грибами, а осенью разрешили как сиротам копать картошку».
Цепкая память Е.М.Сорокиной сохранила ещё один эпизод: «Когда немцы появились в первый раз в деревне, все жители вместе с коровами и всякой другой живностью ушли в близлежащий лес. Некоторые пошли искать партизан, а старики, женщины и малые дети остались в этом лесу. Убедившись, что в деревне никого нет, фашисты начали прочёсывать лес и обнаружили группу людей, которые прятались в овраге. Заставили их выходить. А моя тётка, замешкавшись, не успела вовремя вылезти. Фашисты её расстреляли». Людмила Сорокина добавляет: «Мама часто вспоминает, что немцы даже снимали на киноплёнку этот момент».
«Мама рассказывала, что она чудом осталась жива, — читаем далее в сочинении Людмилы Сорокиной. – Когда, бросив проволоку, она побежала с принудительных работ, за ней погнался немецкий часовой. Мама, спасаясь от преследования, забежала в один из домов и спряталась за косяк двери, далеко выступавший внутрь комнаты. Немец, подойдя к двери, пострелял в темноту… и ушёл… Это и спасло маму от смерти…».
Перекликается с сочинением Людмилы Сорокиной работа Елены Актищевой. Она записала воспоминания И.Ф.Ильина, которому было десять лет, когда в 1941 году фашисты захватили его деревню на Псковщине. «Представление о фашистах, — писала Елена Актищева, — маленький Ваня имел только по карикатурам и страшно удивился, когда увидел, что немцы – обыкновенные люди, такие же, как все… Не раз случалось, что немецкие солдаты переходили на сторону партизан и воевали против гитлеровцев. Дядя Ивана Фёдоровича, бывший тогда в партизанах, рассказывал, — ссылается на воспоминания И.Ф.Ильина Елена Актищева, — что у них находились два немца. Однажды, когда отряду пришлось отходить под ударами превосходящих сил противника, эти двое немцев отстали. В отряде решили было, что немцы, прихватив пулемёт, подались обратно к своим. Но немцы-партизаны, подпустив фашистов поближе, открыли по ним плотный огонь из пулемёта и прикрыли отход отряда».
«Однажды ночью, — приводит ещё один эпизод из воспоминаний И.Ф.Ильина Елена Актищева, — раздался стук в окно и послышался голос: «Хозяин, выходи!». Отец Ивана вышел и долго не возвращался. Когда пришёл, то, где был и что делал, не сказал. Утром ребячье любопытство совсем замучило Ивана, и он осмелился спросить: «Папка, кто это ночью к нам приходил?». В ответ услышал: «Цыц! Запорю ремнём! Ты ничего не видел, понял?!». А это приходили партизаны», — позже догадался Иван. В окрестностях их деревни дислоцировался партизанский отряд А.В.Германа, погибшего в бою и удостоенного посмертно звания Героя Советского Союза. «Все люди старались помочь партизанам. Маленькому Ивану самому один раз пришлось им помогать. К нему подошли три человека и спросили: «Что, парень, к мосту отвести можешь?». Он провёл их. И уже потом, сидя дома, видел из окна, как взорвалась на мосту немецкая машина».
Много нового о своей родственнице Ольге Митрофановне Шолоховой узнала Ирина Сажина. Майор О.М.Шолохова была командиром эскадрильи в составе знаменитого 125-го гвардейского бомбардировочного полка имени Героя Советского Союза М.М.Расковой, участвовала в параде Победы, награждена орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Александра Невского и многими медалями. Открытием для Ирины Сажиной стало и то, что опубликованы воспоминания Галины Турабелидзе о встрече Ольги Шолоховой и Валентины Волковой с французскими лётчиками: «…Это было зимой 1944 года. Метель гуляла по аэродрому. Было тоскливо от того, что нет никаких вылетов. И в такую погоду на аэродром, где находился наш полк, — цитирует мемуары французского лётчика Г.Турабелидзе, — сел пикирующий бомбардировщик Пе-2, так как соседний аэродром, где базировались бомбардировщики, совсем закрыла метель. Мы, французские лётчики, с восторгом следили за смельчаком, отлично приземлившим свой самолёт при такой плохой видимости, и поспешили к самолёту, чтобы скорее познакомиться с лётчиком. И как же мы были изумлены, узнав, что самолёт пилотировали девушки!». Полковник Леон Кюффо и капитан Андре Жак, которые были потрясены мастерством советских девушек, в восхищении сказали: «Если бы мы могли собрать цветы всего мира и положить их к вашим ногам, то и этим мы не смогли бы выразить своё восхищение советскими лётчицами». А когда французы узнали, что девушки летали и на истребителях, они ещё больше удивились.
Навсегда сохранились в памяти И.В.Галчанской годы оккупации Керчи и освобождение её от фашистских захватчиков. «Бои были ужасные, — записала воспоминания своей бабушки Оксана Хрипченко. – Помню, сколько ни охватывал человеческий взгляд, — всё было черно. Над морем стоял смерч, сплошной туман. Всё свистело, взрывалось, гудело… Сколько наша земля вытерпела! Даже не верится, что сейчас на ней родится хлеб». 11 апреля 1944 года Керчь была освобождена, а деревню Тобечик, в которой жила И.В.Галчанская, после войны переименовали в село Челядиново, в честь Героя Советского Союза Д.А.Челядинова, погибшего в боях за Керчь.
О своём деде, Александре Яковлевиче Тиунове, которого в семье называют дядя Саша, написал Алексей Осокин. Призванный в армию в 1939 году, А.Я.Тиунов служил красноармейцем-десантником, участвовал в финской кампании, в 1941 году должен был демобилизоваться, но… пришлось защищать Ленинград. Во время прорыва блокады был тяжело ранен. «Воинская часть, в составе которой воевал дядя Саша, — читаем в сочинении Алексея Осокина, — вела бои в районе Пулковских высот. В осаждённом Ленинграде дядя Саша был до самого прорыва блокады, принимал участие в лыжных десантах. Непосредственно перед самым прорывом бойцы их части получили боевую задачу и были заброшены в тыл к немцам. Условия были тяжёлые: не хватало боеприпасов, не хватало и продуктов питания. Советские бойцы не ели практически в течение трёх дней (это, возможно, и спасло дядю Сашу…). Во время наступления Красной Армии они начали пробиваться к своим. В бою был тяжело ранен друг Александра Яковлевича, но надо было идти вперёд, не останавливаться, выполнять поставленную боевую задачу. После боя, когда был завершён прорыв, — пишет далее внук А.Я.Тиунова, — в часть приехала полевая кухня. Повара варили кашу. Дядя Саша пошёл искать раненого друга. Сначала он полз по-пластунски, затем шёл пригнувшись, а потом встал во весь рост. Друга Александр Яковлевич нашёл уже мёртвым. Взяв документы и взвалив его на плечи, потрясённый, он пошёл обратно. Шёл во весь рост, не пригибаясь. Когда дошёл до своего блиндажа, раздался выстрел. Стреляла фашистская «кукушка» — немецкий снайпер. Дядя Саша был тяжело ранен. Пуля попала в живот, навылет, пройдя между рёбрами, в трёх миллиметрах от позвоночника. Шансов выжить было очень и очень мало. Но Александр Яковлевич выжил. Дядю Сашу спасло то, — уточняет Алексей Осокин, — что медицинская помощь была оказана своевременно, и то, что перед ранением он ничего не ел. Сильный его организм выдержал сложнейшую операцию…».
«Если рассказать о моей жизни…». Да, если рассказать. Жизнь каждого человека уникальна, неинтересных судеб не бывает.
7 – 27 марта 2000 г.
Опубликовано: Местное время (Пермь): Спец. вып. – 2000. – Май. – С.12.